Напротив Кремля на стрелке, образовавшейся после строительства Водоотводного канала, стоит дом на набережной. Он стал символом эпохи и «главным героем» одноименного романа Юрия Трифонова.
После возвращения в 1918 году столицы в Москву сюда перевели много госслужащих. Поначалу их расселили в так называемых домах Советов (гостиницы Националь» и Метрополь»), но площади не хватало. Поэтому 24 июня 1927 года решили возвести специальный дом на месте винно-соляных складов. Строительство по проекту Бориса Иофана шло до 1931. Не все было гладко: сначала Иофана попросили внести изменения в план и увеличить количество квартир с 440 до 505, затем запретили снос церкви Николая Чудотворца на Берсеневке, а потом в первом корпусе произошел загадочный пожар. В итоге дом сдавали по частям.
Сюда посетили представителей советской элиты: ученых, партийных деятелей, Героев Гражданской войны, Социалистического Труда и Советского Союза, старых большевиков, писателей, служащих Коминтерна, военных героев. В честь одного из жильцов — писателя Александра Серафимовича — в 1933 году переименовали улицу, где стоит этот дом.
Дом стал крупнейшим в Европе. Это был уникальный комплекс на 505 квартир со всем необходимым: можно было вообще не выходить на улицу. В доме работали клуб (сейчас это «Театр эстрады»), кинотеатр «Ударник» на 1 500 мест, универмаг, прачечная, спортзал, амбулатория, сберкасса, отделение связи, детский сад и ясли. В столовой жильцы по талонам бесплатно получали готовые обеды и сухие пайки. Во дворах-колодцах были газоны с фонтанами.
На этажах дома на набережной устроили по две квартиры. Там лежал дубовый паркет, а на потолках красовались пейзажи времен года, цветы и фрукты. Расписывали их живописцы-реставраторы из Эрмитажа. Мебель по проекту Иофана была одинаковой во всех квартирах: на стульях, столах, буфетах, шкафах, тумбах и диванах с длинными валиками были инвентарные номера. Жильцы, въезжая, подписывали акт приемки, где учитывалось все — вплоть до шпингалетов и дубовой крышки от унитаза.
На кухне было отверстие в стене для самоварной трубы и выход грузового лифта для вывоза мусора. Лифтом заведовал вахтер: наверх пассажир поднимался в компании сопровождающего, вниз спускался пешком или стучал по двери шахты, чтобы вахтер поднялся. Работали и консьержи — это был первый охраняемый дом в советской России.
Предполагают, что отсюда прослушивали квартиры жильцов других подъездов, а за стенами были скрыты тайные помещения. Но есть и другая версия: для увеличения количества квартир Иофану пришлось разделить площади 11 подъезда между 10 и 12.
В доме на набережной были и секретные квартиры чекистов. Они работали под видом комендантов, консьержей, лифтеров, а в своих квартирах встречались с осведомителями и прятали таинственных жильцов, например, агента советской разведки в Южной Африке Дитера Герхардта.
Во время Большого террора второй половины 1930-х многих жителей дома репрессировали. Считалось, что маленький худенький чекист мог прослушивать квартиры, находясь между стенами (дом построен как термос), а для скрытного «вывоза» виновных чекист попадал в квартиру через мусоропровод. Рассказывали также о подземном ходе на Лубянку.
Сейчас дом на набережной — элитный жилой дом. Но до сих пор там творится какая-то чертовщина — слышны шаги и разговоры, жильцов мучают кошмары. А для посетителей работает краеведческий музей Дома на набережной. В его создании участвовала Ольга Романовна, вдова Юрия Трифонова.
...в доме на набережной можно увидеть призрак дочери командарма. Ее родителей арестовали на службе, а за ней приехали ночью. Девушка с отцовским наганом пообещала застрелить любого, кто войдет в дверь. Тогда нарком Ежов распорядился замуровать ее в квартире, отключив воду, свет и телефон. Девушка неделю звала на помощь, но тщетно.
...дом на набережной построили из кладбищенских плит с разоренных большевиками могил.
