Это здание всегда было известно в театральных кругах. Еще когда здесь стояла усадьба Зарубиных-Ефремовых, часть дома арендовала «Кантора театральной дирекции по Московскому отделению». Ей на смену пришел «Парадиз».
Дом предназначался для частного театра, где играли иностранные гастролеры. По фамилии основателя театр назывался «Парадиз», хотя москвичи чаще величали его «Никитский театр».
Георг Парадиз имел большой артистический опыт, но делал только первые шаги как антрепренер. Играть в свой театр он пригласил друзей-немцев из Петербургского Немецкого Императорского театра. Труппа оказалась слабой, и вскоре Георг Парадиз разорился.
Здание театра было построено на деньги одной из почитательниц его таланта, и немецкого сценического искусства вообще, княгини Е.Ф. Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Сначала здесь шли спектакли немецкой труппы, первоначально ангажированной Парадизом.
Но театр остался. И в 1893 году Я.В. Щукин ставил в Парадизе спектакли труппы Русской Оперетты. Но затем театр переименовали в «Интернациональный». Здесь ставили спектакли гастролировавших иностранных и петербургских трупп, пока западные гастролеры приезжали.
В советское время здесь работал агитационный «Театр Революции» Мейерхольда. Его несколько раз переименовывали. Менялся и профиль спектаклей — политика и агитация уступили место драматургии. И с 1954 года это театр имени Маяковского.
...в 1899 году в этом здании прошел показ спектакля «Чайка» для единственного зрителя — тяжело больного автора.
...в театре Революции ставили пьесу наркома Луначарского «Бархат и лохмотья». К тому времени он заделался барином: окружил себя компанией модных художников и литераторов, полюбил роскошные застолья и редкие вина, облачился в дорогие костюмы, и ушел от супруги к 23-летней актрисе Наталье Розенель. Именно ей и досталась главная роль в спектакле наркома. На это Демьян Бедный отреагировал эпиграммой:.
Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат — Розенель
