Инженер П.Н. Перцов хотел построить доходный дом для художников с жилыми квартирами и мастерскими. Дом должен был привлекать своей необычностью. И ему это удалось!
На строительство ушло 11 месяцев — совсем немного для таких работ, как резные лестницы, майоликовые печи, витражи, спальни с нишами и курительные комнаты в восточном стиле. Чтобы ускорить работы, для отделки выписывали кустарей из Нижегородской губернии.
Считается, что здание украшают панно с любимыми сюжетами самого Малютина: встреча быка с медведем, Ярило и звезды, драконы, заяц и сова, женщина-птица сирин над входной дверью. Объемная труба имеет форму спящей совы, а балкон поддерживают драконобразные змеи.
В архитектуре дома Перцова тесно переплетаются модерн и русский стиль. Но, как и у других доходных домов, задняя часть здания, куда выходят окна дешевых квартир, проста и незатейлива.
В ноябре 1902 года я посетил как-то Ивана Евменьевича Цветкова, только что построившего себе или, вернее, для своей коллекции картин на набережной р. Москвы, близ храма Христа Спасителя, двухэтажный особняк в русском стиле по рисунку В.М. Васнецова. Из окон его главного зала я залюбовался открытым видом на Кремль и высказал И.Е., что завидую ему, что он нашел такое прекрасное место под выстройку дома. И.Е. поймал меня на слове и предложил указать мне еще лучшее место при условии, что я, приобретя его, построю дом также в русском стиле. Я согласился, и тогда И.Е. объяснил мне, что все участки по набережной от его дома до площади под храмом Спасителя принадлежали Н.В. Ушакову и что у него еще остался во владении последний участок, выходящий на эту площадь, на который зарится А.А. Левенсон, владелец известной в Москве типографии, купивший соседний, предпоследний участок. И.Е. высказал уверенность, что ежели я не постою за ценой, то Ушаков продаст мне участок, так как Левенсон выжимает у него цену. Я тут же отправился на место. Владелец был удивлен сделанному мною предложению, но, посоветовавшись с женой, объявил цену в 70 тысяч рублей. Я согласился, и на следующий же день сделка была оформлена у нотариуса под видом купчей на имя Зины.
В 1908-1912 годах здесь располагалось кабаре «Летучая мышь». А так как Перцов хранил ценности из храма Христа Спасителя и выступал в защиту церкви, в 1922 его приговорили к пяти годам тюрьмы. Через год Петра Николаевича освободили, но выселили из дома. На Соймоновский проезд он больше не вернулся.
Наш московский дом (известный всему городу «Дом Перцова», в древнерусском стиле, против храма Христа Спасителя) стал неожиданно знаменитым — в нем поселился Троцкий!... Уже несколько лет жил в нашем доме известный оригинал и чудак — Поздняков. Свою квартиру из четырех громадных комнат он устроил необычайным образом. Самая большая, почти зала, была превращена в ванную (братья мои бывали у Позднякова, они подробно описали мне ее устройство). Пол и стены были затянуты черным сукном. Посреди комнаты, на специально сооруженном помосте, помещалась громадная черная мраморная ванна (вес 70 пудов). Вокруг горели оранжевые светильники. Огромные стенные зеркала отражали со всех сторон сидевшего в ванне. Другая комната была превращена в зимний сад: паркет засыпан песком и уставлен зелеными растениями и садовой мебелью. Гостиная была прелестная — с тигровыми шкурами и художественной мебелью из карельской березы. Хозяин принимал в ней посетителей в древнегреческой тоге и сандалиях на босу ногу, причем на ногте большого пальца сияла бриллиантовая монограмма. Прислуживал ему негр в красной ливрее, всегда сопровождаемый черным мопсом с большим красным бантом! Вот этой-то фантастической квартирой и прельстился вначале Троцкий: не знаю только, заимствовал ли он также у Позднякова его греческую тогу и сандалии!
Позднее Троцкий переехал в нашу личную квартиру, представлявшую из себя особняк в 4 этажа, и — уже в изгнании — я прочла мемуары одного английского дипломата, описывающего пышный прием, данный Троцким для дипломатического корпуса. Дипломат восторгался его замечательным вкусом! Я поспешила написать наивному автору, что все поразившие его картины, статуи, вазы и мебель были собственностью моего отца.
В 1930-е на верхних этажах дома Перцова облюбовали себе мастерские художники Соколов-Скаля, Александр Куприн, Василий Рождественский, Роберт Фальк. За это дом прозвали «московским Монпарнасом». Восемь лет в этом доме жил сам Сергей Малютин. А однажды во время наводнения погибло несколько его полотен, которые хранились в подвале. Особенно сильно горевал художник из-за гибели незаконченной картины «Куликово поле». А сейчас здание находится в ведении МИД.
...основателями кабаре «Летучая мышь» были артист Московского Художественного театра Никита Балиев и богатый нефтепромышленник Николай Тарасов. По легенде, когда они впервые спустились в подвал дома Перцова, навстречу выпорхнула летучая мышь. Так появилось название театра. Здесь устраивали капустники, а главным правилом было — не обижаться..
Балиев приехал вместе с Тарасовым из Ростова и мечтал попасть во МХАТ. Но мешала его внешность и ростовско-армянский говор. Балиеву отказали.
Все изменил случай и маленький шантаж. Однажды МХАТ прогорел, и Николай Тарасов предложил выплатить долги театра при условии, что в труппу возьмут Балиеева. Его взяли, но дали только одну роль — Хлеба в «Синей птице». Однако шутник и балагур Балиев стал королем капустников, и с 1902 года начал ставить так называемые «новкапы» — новогодние капустники. Хотя само слово «капустник» произошло не из МХАТа, оно закрепилось за ним.
Кабаре «Летучая мышь» существовало недолго: сначала застрелился Тарасов, а затем эмигрировал Балиев. Но успех кабаре был такой, что появились даже «подделки» под «Летучую мышь»
